Я стояла посреди большого поля и смотрела вдаль. Мягкие белые облака легко и медленно плыли по небу. Мое лицо нежно ласкал теплый луч света. Нежный ветерок трепал мои волосы. Легкость и покой переполняли мое сердце

№1

Я стояла посреди большого поля и смотрела вдаль. Мягкие белые облака легко и медленно плыли по небу. Мое лицо нежно ласкал теплый луч света. Нежный ветерок трепал мои волосы. Легкость и покой переполняли мое сердце. Мне никогда не было так хорошо и свободно.

Вдруг надо мной пронеслась большая стая стервятников. Они, словно дьяволы, кружили надо мной, высасывая из меня силы. Небо почернело. Я упала на каменную, потрескавшуюся землю. Мне стало холодно. Я стала задыхаться. Я жадно пыталась глотать воздух, Чтобы хоть как-то продлить уходящую жизнь. Я взглянула на небо в надежде, что меж этих дьяволов, круживших надо мной, сквозь темные, свинцово-тяжелые тучи пробьется лучик света…

Безумно яркий свет ослепил мои глаза. Я вскочила… Ах, да! Это сон. Всего лишь сон.

Мгновение я ничего не видела, но вот темные пятна прошли, и я увидела тетю Настю. Она стояла возле моей кровати и смотрела на меня как всегда добрым и мягким, словно сладкая вата, взглядом. Она смотрела так, даже когда злилась. Казалось, ее изумрудные глаза изливали тепло на окружающих, вечно спокойное, печальное лицо выражало заботу, но в то же время, оно просило помощи, хотя она совершенно не была ей нужна. Удивительное сочетание печали лица и радости глаз слились в тете Насте.

Она долго смотрела на меня, а потом спросила: «Тебе снился плохой сон?» Я покачала головой. – Может быть, что-то случилось? Я опять покачала головой. – Ну, тогда вставай, смотри, какое сегодня чудное утро. Можешь открыть окно, - она улыбнулась и ушла.

Я еще десять минут валялась в кровати, думая, какой странный сон я видела. Потом встала и подошла к окну. В саду расцвели вишни, я безразлично кинула на них взгляд и побрела на кухню.

В дверях я встретила дядю Витю. Он улыбнулся мне и пожелал доброго утра. Я как всегда промолчала и опустила глаза.

Вот уже три месяца я живу в семье Алешиных. Мои родители разошлись, когда меня еще не было, и кто мой отец, я не знаю. Мама рассказывала, что он высокий, как дядя Степа, и сильный, как богатырь. А еще, что он уехал далеко-далеко, потому что так нужно. Больше я ничего о папе не знаю. Зато очень хорошо помню маму. У нее были длинные светлые волосы. Ее темные глаза болезненно смотрели на меня. Она любила взять меня, маленькую, на руки, покачать и спеть песенку. Под ее тихий ласковый голос я засыпала. Но с каждым днем ей становилось хуже. Болезнь взяла свое, и она умерла, когда мне было пять лет.

Меня отправили в детский дом, где я провела десять кошмарных лет. Меня окружили заботой, стараясь стереть из моей памяти маму. Мне стало так противно жить там. Дети чему-то радовались, играли, смеялись, а я уходила в комнату и подолгу сидела на окне, закрывшись шторкой. Всматриваясь в голубую высь, я думала о маме, о ее тихом голосе, о том, что она непременно в раю.

Я ни с кем не подружилась, я осталась одна. Печаль, грусть, тоска и одиночество угнетали меня. Я ждала солнечного лучика, который наполнит мою жизнь светом.

И вот появились Алешины. Я так хотела вырваться из детского дома, из этой клетки, которая не давала мне дышать, что сразу согласилась на удочерение.

Через неделю пожалела о принятом решении. Они хотели, чтобы я называла их «папа и мама», чтобы я забыла своих родных папу и маму. Они старались мне угодить, улыбались. Зачем? Я совсем замкнулась и стала, как серая мышка.

В это утро мне почему-то особенно было грустно. Наверное, из-за сна. Я быстро поела, оделась и отправилась в школу, не сказав моим новым папе и маме ни слова.

Я шла по дышащим свежестью улицам, пахнущим зелеными почками. Пели птицы, когда я шла через парк.

Вдруг что-то остановило меня, и я села на скамейку, стоящую в парке.

Мне опять вспомнился сон. Почему-то мне казалось, что он отражение моего прошлого и настоящего. Я погрузилась в сладкие воспоминания моего детства. Передо мной одна за другой мелькали яркие, красочные картинки. Я маленькая бегала по лесу, осенью собирала с мамой листья, каталась на санках и многое, многое другое.

Но мои мысли оборвались…

В моей голове мелькнул детский дом, потом тетя Настя и дядя Витя. Мои глаза сразу потускнели, потому что старичок, сидевший на противоположной скамейке, вдруг встал и подошел ко мне.

- Что-то случилось? – спросил он.

- Нет, вам показалось.

- Я давно сижу здесь и любуюсь тобой. Твои милые глазки что-то вспомнили, упоительно наслаждаясь этим, не правда ли?

Я удивленно посмотрела на него. «Откуда он это знает?» - мелькнуло у меня в голове. Я окинула старичка взглядом. Он был невысокого роста с крючковатым носом и хитрыми, как мне показалось, глазами. Вся внешность его насторожила меня, хотя в ней не было ничего особенного.

- А потом тебе стало страшно, - продолжал старичок. – Что случилось, внученька?

- Ничего, вам показалось, - как попугай, повторила я, словно больше слов не знала.

- Если ты будешь молчать, твои проблемы, печали, а может, и что-то другое не исчезнет.

Во мне начала скапливаться злость. Чего он ко мне прицепился. Мы минуты две смотрели друг другу в глаза, после чего он спокойно сказал:

- Не хочешь, не надо. Но возьми, пожалуйста, эту книгу.

Вдруг у меня зазвонил телефон. Тетя Настя. Я взяла трубку. - «Вера, где ты? Почему не была сегодня в школе?» Я замолчала. Я и сама не знала почему, да и вообще не знала, что прогуляла. «Я потом скажу», - ответила я и сбросила.

Минуту подумав, где я пропадала столько времени, о чем мечтала, я вернулась. Старичка уже не было. Только на скамейке лежала книга, а в ней закладка. Я открыла книгу на заложенной странице. На ней были подчеркнуты строчки: «Бесполезно просить солнечный луч заглянуть в темную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу».

Я закрыла книгу и прочла: «Сергей Лукьяненко. Звездный день». Положила книгу в портфель и отправилась домой.

Домой пришла в три часа дня, ожидая большой скандал. Когда я открыла дверь, тетя Настя вскочила, подбежала ко мне и дрожащим голосом спросила:

- Что случилось?

- Я не знаю… Я случайно. Просто засиделась в парке.

- Ну, слава Богу, а то я думала… Ну, иди к себе.

И я ушла. Весь вечер я думала о трех предложениях, которые прочла в парке. Теперь мне не казалось, что тетя Настя и дядя Витя на меня давили. Они просто одиноки и хотят детей. Я тоже одна. Они хотели принести мне счастье, чтобы у меня была семья, а про маму мою никогда плохого слова не говорили. Даже как будто пытались воскресить ее образ, спрашивая о ней. Они такие же, как и я! Несчастные!

«Что же я делаю?» - спрашивала я себя, перед тем, как погрузиться в сновидения.

Мне снилось, что я в райском саду. Иду по его широким аллеям, вдыхая его упоительный запах. Сад пестрит всевозможными цветами: красными, желтыми, синими, виданными и невиданными.

Я оборачиваюсь, передо мной дверь, которую кто-то отворил. Я вошла в комнату, там цветок, маленький, нераскрывшийся, а вокруг темно. Я беру этот цветок и выношу его ко всем цветам.

Вдруг он робко начал распускаться, наполняя сад нежным, сладким запахом…

- Вера. Вера-а, вставай.

Я открыла глаза. Тетя Настя улыбнулась и пожелала мне доброго утра. Я встала с кровати и подошла к окну. В саду удивительно чистыми облаками были укутаны вишни. Я открыла окно. Легкий утренний ветерок пробежался по моему лицу. Веяло каким-то радостным настроением. Я вдохнула глоток свежего воздуха:

- Хватит. Зачем я жду чего-то сверхъестественного и нереального? Зачем надеяться и ждать от других того, чему я не даю осуществиться. Пойду, пожелаю доброго утра маме.

Да, именно маме, а не тете Насте. Ведь если не я, то кто же сделает первый шаг. Я сосредоточилась на своих проблемах и уже не замечала, что люди, окружающие меня, хотят мне добра. Я закрылась в темной комнате и ждала, когда же «солнечный луч», добро и помощь других пробьется через бетонные стены. Оказалось, чтобы в комнате стало светло, нужно всего лишь «открыть окно или зажечь лампу»

№2

Бесполезно просить солнечный луч заглянуть в тёмную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу…

Устало протерев глаза, Виктор закрыл ноутбук и глубоко зевнул. Посмотрел на часы. Стрелки, несмотря на лунный свет, падающий на циферблат, угрюмо показывали половину третьего ночи.
«Да… Вот так поработал… - подумал Виктор. – Хотя ничего удивительного… Как всегда…»
Вот уже четвёртый месяц Виктор жил один. Совсем один в этой большой и какой-то пасмурной, дождливой квартире недалеко от центра Москвы. Вот уже четыре месяца назад он уехал от жены, от друзей, от родителей из родного Саратова на повышение в столицу. Да, в наше время умные люди везде нужны, особенно в Москве… Вот только на то, что так одиноко, так пусто в душе, никто не обращает внимание…
Однообразные дни тянулись неуютной серой вереницей, как грязная подмосковная электричка по таким же грязным рельсам куда-нибудь до Серпухова. А что в них? Всё одно и то же: совещания, переговоры и работа, работа, работа… Скучно так жить, заняться нечем, да и некогда, да и вообще нет ни малейшего желания… Так и жил Виктор и всё ждал чуда: вдруг выкроится свободный денёк, чтобы навестить родных, любимую… Ведь он так одинок здесь и очень скучает по дому. Конечно, звонит (раз в неделю(!) – больше не удаётся), общается при помощи Интернета, но виртуальное общение ни на грамм не спасало. Только и рассчитываешь, что на чудо…
Медленно прихлёбывая уже давно остывший кофе, Виктор, усталый, изможденный бесконечными стрессами, «гонками вооружений» масштабов предприятия и нескончаемыми московскими пробками (порой ехать от офиса до квартиры приходилось и по три часа), ещё как-то находил в себе силы обдумывать своё положение.
«Определёно, надо что-то менять… - думал он, давясь надоевшим кофе. – А что? Разорвать контракт и ехать обратно в свой филиал, опять оставаться лишь «подающим надежды» - поставить крест на дальнейшей карьере. Бросить всё, уехать в родной Саратов…»
С этими мыслями Виктор лёг спать. «Утро вечера мудренее… Тем более, что завтра суббота, и вроде бы меня экстренно не вызывают… Слава Богу…»
Однако выспаться Виктору в этот день было не суждено: напала бессонница. Вспоминались счастливые моменты жизни: свидания с Олесей, его женой, бессонные долгие ночи, проведенные только вдвоем, медовый месяц… Ворочаясь с боку на бок, Виктор думал: «Разве это было не счастье? Разве не в этом был смысл моей жизни? А я бросил ее, родителей… Ведь она не может переехать сюда. Нужно ухаживать за больной матерью и несовершеннолетним братом. Эх, а сейчас… Ну что за жизнь?» Ну разве не мы сами строим свою жизнь?..

Поздняя весна. Май. Все цветет, пахнет. В Патриарших садах благодатные звуки пения птиц берут верх.
Яркие клумбы, ослепляющая зелень только что одевшихся деревьев и свежий, умытый ночным дождем темно-серый асфальт создавали чудесное настроение у гуляющих здесь москвичей.
Девочка лет пяти, с пламенными волосами, в светлом голубом платьице шла вместе с мамой. Они были счастливы, они улыбались. И они шли, и радовались жизни.
Но проходящий мимо этой счастливой семьи Виктор был единственным мрачным и задумчивым человеком в парке. Бесконечные раздумья о будущем уже явно стали превращаться в паранойю, и чтобы очистить свой разум, Виктор решил отправиться на Патриаршие. Однако и это не помогало.
Ни о чем не думая и ни на кого не обращая внимания, Виктор вдруг столкнулся с прохожим и чуть не сбил его с ног. Словно очнувшись от беспробудного сна, молодой человек подхватил пожилого мужчину за руки, тем самым не дав ему упасть. Извинился, и хотел уже было пойти дальше, но незнакомец задержал его.
«Извините, пожалуйста, у вас что-то случилось? На вас лица нет. Давайте присядем на скамеечку». Ошеломленный, Виктор сел на лавочку рядом со стариком и в течение получаса уже рассказал ему всю историю своей жизни. Иван Васильевич (так звали мудрого дедушку), седовласый, в сером клетчатом костюме-тройке, с добрыми, светлыми голубыми глазами и бородкой в виде клинышка, выслушал Виктора и сказал:
«Замотался ты, Витя, в жизни своей. Такое бывает у всех. Ты должен проложить свой путь, нужно пережить, не найти в книгах, не услышать по радио, а понять самому. Перед нами множество шкатулок, а ключей нет. И ты сам должен стараться сделать так, чтобы шкатулка открылась без ключа».
«А у вас, Иван Васильевич, была такая ситуация в жизни?»
«Была, как-нибудь обязательно расскажу. Извини, мне просто идти надо: дома заждались. Телефон мой запиши. Звони, если трудно будет. И помни мой совет: поступай так, как велит тебе сердце, что дороже сердцу, то и ближе душе. До свидания», - сказал Иван Васильевич и зашагал по направлению к выходу из парка.
«До свидания!» - удивленно пробормотал Виктор, разглядывая черные, смеющиеся загогулины цифр телефонного номера Ивана Васильевича.
В воскресенье Виктору удалось сделать очень многое: купить авиабилет до Саратова, позвонить директору филиала компании, в которой он работал, чтобы тот зарезервировал ему рабочее место в Саратове, написал заявление о переходе на другую должность, накупил подарков родными и близким.
Утром в понедельник Виктор уже прибыл в Саратов. Сойдя с трапа и вдохнув чуточку родного саратовского воздуха, он улыбнулся: «Да! Вот она Родина!» Взяв такси и прикупив букет красочных роз для жены, помчался быстрее домой.
Как шестнадцатилетний мальчишка, перепрыгивая через три ступеньки, он влетел на свой шестой этаж и позвонил в дверь. Олеся долго не открывала, но наконец: «Витька! - крикнула она и бросилась к нему на шею. – Любимый, как я тебя ждала! Слава Богу, ты приехал!» - восклицала она, плача от радости.
Обнимая жену, Виктор думал: «Ну разве это не счастье?»
Осень, а именно сентябрь. Проснувшись рано утром и любуясь на мирно спящую и во сне улыбающуюся жену, Виктор поглядывал и в окно. В отличие от жены, которая очень любит лето, когда все расцветает, просыпаются чувства, он очень любил сентябрь. И сейчас, глядя на желтые, багряные, красные кроны кленов и ясеней, берез и осин, Виктор с улыбкой вспоминал ту девочку с мамой, которых он видел весной на Патриарших. «Я, наверно, сейчас сам на эту девчушку похож», - подумал он, вновь окутываясь в сладостную дрему то ли мечтаний, то ли сна.
Вчера Виктор написал письмо Ивану Васильевичу.
«Здравствуйте, дорогой Иван Васильевич!
С приветом к Вам из Саратова Виктор Львов. В телефонных разговорах всего не расскажешь, вот поэтому решил написать.
У меня все очень хорошо: живем с женой душа в душу, любимая работа, друзья понимают. В общем, и не верится как-то, что такое бывает и такое возможно в бешеном ритме жизни. Но не это я хотел Вам сказать. Хочу, очень хочу сказать Вам большое спасибо. За то, что не стали учить жизни, а дали правильный, мудрый совет. Именно благодаря Вам я поверил в себя, прислушался к своему сердцу больше, чем к разуму. Вы действительно были правы: только сам человек способен избрать, найти и постичь свой путь, свой смысл в этой непростой жизни. И бесполезно жаловаться на жизнь, нужно самому стремиться и делать так, чтобы максимально приближаться к идеалу, достигая свою цель в жизни.
Спасибо Вам большое! Как буду в Москве, обязательно позвоню и навещу Вас.
Виктор»
Поглаживая темно-каштановые волосы жены, Виктор в очередной раз поймал себя на мысли: «Разве это не счастье?»

Прислушайтесь к сердцу,
Ищите ответ:
Где в жизни есть смысл
И где его нет.

Что в жизни важнее
И что на века?
Хобби, семья
Иль жужжанье станка?

Подумайте сами,
Найдете ответ:
Где в жизни есть смысл
И где его нет?
№3

Сергей Лукьяненко «Звездная тень»

Бесполезно просить солнечный луч заглянуть в темную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу...

Эту историю, которую я хочу поведать моим дорогим читателям, я узнала от знакомого лиса. Он, хитрый, каким-то образом умудрился подслушать как-то разговор своих соседок.

Так вот, на краю Сказочного леса в маленьком домике жил заяц. Звали его Пушистик. Он был умным и ходил в очках. В своем крохотном домишке заяц умудрился поместить огромное количество книг. Каждый гость, приходящий к нему, всегда удивлялся: «Для чего ему столько?» Однако зайчишка всегда уходил от ответа. И вот однажды прибегает к Пушистику ёж Пых и говорит:

- Пушистик, я знаю, что ты слывешь знатоком.

- Ну не преувеличивай. Я такой же, как все, и знаний у меня столько, сколько может получить каждый.

- Значит, так. Ты должен, просто обязан помочь мне!

- Каким же образом?

- Ситуация вот какая. Каждую неделю я выписываю газету «Лесные новости». Читаю вчера газету, и вдруг на последней странице вижу объявление: «Жители леса! Объявляется конкурс «Всезнайка года». Приз – годовой запас грибов и ягод». А я так люблю грибы и ягоды. Мне очень хотелось бы выиграть.

- Чем же я могу помочь?

- Вот даны вопросы, на которые нужно ответить. Я принес их. Поможешь, ты же мне друг, правда?

- Хм… А что же ты делать собираешься?

- Как что? Выиграть!

- Ну ладно… Оставляй своё задание.

- Хорошо. Я послезавтра прибегу за ними.

И остался заяц наедине с вопросами, на которые давно уже знал ответы. Решил он проучить друга.

Через день прибежал ежик, забрал готовые ответы и был доволен.

Проходит месяц. Как-то раз стучатся в дверь зайчишки. Это пришел в гости очень расстроенный Пых.

- Что ж ты меня, заяц, подвел?

- Я не подводил тебя, Пых. Ты сам себя подвел. Ты понадеялся, что твоё счастье устроит кто-нибудь другой? А это правильно? Думаю нет… Это все равно что просить солнечный луч заглянуть в темную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу… Если хочешь быть счастливым, будь им. Но для этого нужно всё делать самому, а не ждать помощи от других.
№4

Эти строки взяты из произведения современного писателя Сергея Лукьяненко "Зеленая тень".

> Бесполезно просить солнечный луч заглянуть в темную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу... А если за окном вечная тьма и лампочка перегорела? Дождаться рассвета, купить новую лампочку, сделать все, чтобы свет вошел в комнату. А иначе есть ли смысл в твоей жизни? В жизни, где и тебя то нет. Ты как черная кошка в черной комнате - невидим, неслышим, тихо ждешь, когда откроют дверь, хотя в силах ее открыть самостоятельно. И только резкий укол в душу может спасти ее от молчаливой смерти в паутине серых будней.

> Мне 29 лет, и мою жизнь нельзя назвать интересной. В ней не сохранилось приятных моментов, да и плохих тоже. Про таких, как я, говорят - неудачник. Какой бы я хрусталь не брал в руки - он разбивался. За какую бы жизнь не цеплялся - она рушилась. Отчаяние приходило ко мне постепенно. Купив квартиру в отдаленном районе Москвы, я стал в одиночестве ждать своего счастья. Но оно не приходило. "Брошу все, перееду жить на Кавказ и открою там свой бизнес+" - много раз говорил я себе. Но за этим предложением всегда следовало другое: "У меня ничего не получится. К тому же, я не могу оставить скучную работу и двухкомнатную квартиру". В итоге, мечта так и оставалась мечтой, а я невесомой пылинкой, не понимающей, куда лететь дальше.

> Проходя в музее мимо картин, я действительно проходил мимо, не заостряя особого внимания ни на одной из них. Одинаково красивые и одинаково искусственные, они висели на стенах яркими пятнами. На этот раз, одно пятно все-таки было особенным. Среди пейзажей приукрашенной природы и портретов не знакомых мне людей, висела она - картина в нежно-голубых тонах с изображением гор. Снежные вершины, ущелья, крутые обрывы - и словно это не полотно, а портал в другую реальность. Я сейчас протяну руку и окажусь там, буду дышать горным воздухом, смотреть со скалы на бушующую под ней реку, но потом снова вернусь+

> - Вам нравится эта картина? - за моей спиной послышался женский голос, неожиданно открывший дверь в мой маленький мир фантазий

> - Очень, - без лести ответил я. Повернувшись лицом к своей собеседнице, я увидел милую девушку, сидящую в инвалидной коляске. Однако, пораженный ее восхитительной улыбкой, коляску я заметил не сразу. - Я очень люблю горы. Готов часами смотреть на их снежные вершины. Но на этой картине их не просто видишь - их чувствуешь. Чувствуешь, как они дышат ветрами, слышишь, как они разговаривают эхом. Мне бы хотелось узнать, кто художник+

> - А каким вы его себе представляете, художника этой картины? - спросила меня моя собеседница.

> - Талантливым, - ответил я.

> - Фамилию художника Вы можете узнать у экскурсовода. Это вон та женщина в очках, - девушка в инвалидном кресле указала мне на худенькую, маленькую, с большими глазами дамочку, стоявшую у синего столика.

> - Спасибо, - сказал я ей, и ее лицо осветилось милой полуулыбкой.

> Девушка-инвалид исчезла в другой зале, а я решил подойти к экскурсоводу.

> - Извините, пожалуйста, - обратился я к этой маленький и худенькой дамочке, - а не подскажите ли Вы мне, кто автор той замечательной картины? - и показал пальцем на картину с горами.

> - Молодой человек, давайте подойдем к ней поближе, и я расскажу вам, кто ее художник, - вежливо ответила мне экскурсовод.

> Подойдя к картине, мы еще раз восхитились ее превосходством, изяществом, легкостью.

> - Очередной шедевр гения, - вдруг сказала мне дамочка, - шедевр, который вновь привлекает взгляды посетителей, потому что его сюжет живет особенной жизнью.

> - Так кто же художник? - с нетерпением спросил я.

> - На самом деле, странно, что вы спрашиваете.

> - Почему странно? - с недоумением воскликнул я.

> - Несколько минут назад, вы разговаривали с ней так, будто знакомы. Это Анна Кириенко, девушка-инвалид.

> Я ничего не смог ответить дамочке-экскурсоводу. Мой язык онемел, я стоял, как вкопанный. В моей маленькой голове не укладывалась эта информация: "Как? Девушка-инвалид нарисовала это чудо?". Осознав, что необходимые для рисования руки и голова у нее имеются, я немного пришел в себя и, сказав "спасибо" экскурсоводу, пошел искать свою недавнюю собеседницу.

> И я нашел в маленьком зале. Сидя в своей коляске у окна, она разговаривала с седым, скрючившимся дедом. Определить разговаривала ли она с интересом или без него было невозможно: на ее лице всегда сияла улыбка, назвать которую лживой язык не поворачивался. Я ходил из угла в угол и ждал, когда она обратит на меня свое внимание. И сердце мое колотилось в этот момент, как перед признанием в любви, как перед первым поцелуем. Наконец, ее внимание было обращено на меня. Закончив разговор со стариком, Анна подъехала ко мне.

> - Вы узнали автора той картины? - воодушевленно поинтересовалась она.

> - Да, - ответил я, - и я несказанно рад, что в настоящую минуту стою рядом с ним - с гением изысканной красоты. Спасибо вам, Анна.

> На ее губах вновь появилась эта загадочная полуулыбка, в глазах засверкал огонек.

> - Это совсем неважно, - начала говорить Анна, - сидишь ты или стоишь, говоришь или жестикулируешь. Кем ты ни был - инвалидом или здоровым человеком, у тебя есть одно, самое главное - душа. И если душа живет, рвется на свободу и не может просто тихо ждать чуда, нужно делать это чудо самим. А для этого запасные части тела найдутся всегда.

> Вечером, идя домой, я вспоминал слова Анны: "делать чудо самим". Перед глазами возникали ее милые черты лица, хрупкое тельце в инвалидной коляске и ее нежно-голубой шедевр моей несбывшейся мечты. И как же мне стало стыдно! Я, здоровый человек, с руками и ногами, закутался в одеяло одинаковых дней и жду какого-то счастья, занимаясь при этом "нечегонеделанием". Пора наконец-то встать и самому открыть окно в свою темную комнату жизни!

> На следующий день я вновь отправился в музей. Встретившись с Анной, я рассказал ей о своей мечте, о своих планах: уехать на Кавказ и открыть там свадебное агентство. Ее неистово добрый взгляд, мягкий голос и доброжелательность, с которой она относилась ко всем, молча дали мне благословение. В последний раз я вижу Анну. Уже завтра я буду в нежно-голубых далях вживую любоваться снежными вершинами гор. Моя душа так страстно этого просила, так сильно к этому рвалась, и теперь, я не позволю рукам, ногам и голове, помешать ей осуществить свою мечту.

> Я променял серое существование на риск счастливой яркой жизни. И ни сколько не жалею об этом! Я продал квартиру, бросил работу и уехал на Кавказ, пробовать свои силы и искать гармонии. Я всегда вспоминаю картину Анны (снежные вершины одушевленных гор) и ее слова: "делайте чудо сами". Я зажег лампочку в темной комнате и теперь сам стою на вершине тех гор.

№5

Автор данных строк - Сергей Васильевич Лукьяненко (из произведения «Звездная тень»)

Бесполезно просить солнечный луч заглянуть в темную комнату. Проще открыть окно. Или зажечь лампу.

следующая страница >>