Название работы	Кол-во страниц	Размер
Проблема периодизации русской литературы 1-й половины 19 века в науке.	9	1389.54kb.
Мир запахов на службе человеку	1	33.5kb.
Л. Ф. Новицкая Проблема Другого в русской гуманистической традиции	1	90.1kb.
Руководство по истории Русской Церкви	29	6440.81kb.
Приглашают Вас и Ваших сотрудников участвовать	1	25.56kb.
Лекция n 1 фольклор как предмет	9	2259.47kb.
Проблема безработицы в инновационной экономике	1	55.81kb.
Активные методы обучения Проблема активности личности в обучении	1	307.69kb.
Вопросы для самоконтроля: Что такое детерминизм? Назовите представителей	1	19.44kb.
Обучении и активных методов обучения 5 Проблема активности личности...	5	644.97kb.
Социальные коммуникации Теоретико-методический учебный модуль 38.	1	30.3kb.
1 становление системы газоочистительной аппаратуры	3	497.17kb.
Направления изучения представлений о справедливости	1	202.17kb.

Социокультурные исследования. 1997./ Пол ред Е.А. Тюгашева, Д.О. Серова Новосибирск: Изд-во Новосииб. Ун-та, 1997

А. Н. Савостьянов

СПОР О ЧЕЛОВЕКЕ В РУССКОЙ НАУКЕ:

ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

В МЕДИЦИНЕ И ЭКОНОМИКЕ

Психофизиология изучает зависимости поведения человека и животных от физиологических процессов. Очевидно, что эта наука занимает особое место в системе естествознания. С одной стороны, в ней применяются методы биологии, но, с другой стороны, она пре­тендует на решение проблемы зависимости души от тела. Эта про­блема широко обсуждалась на всех этапах человеческой истории и имела свои решения в различных мировоззренческих системах. Пси­хофизиологи могли переносить определенные представления об этом вопросе из одной системы в другую.

Кроме того, эта наука очень важна для построения различных фундаментальных и прикладных концепций современной медици­ны. Именно разработки психофизиологии были положена в основу большинства медицинских теорий в XX веке. Особое положение пси­хофизиологии всегда привлекало к ней внимание людей, непосред­ственно не связанных с наукой.

Кольцо Всевластия

Известно, что 28 июня — 4 июля 1950 года состоялась организо­ванная Академией наук и Академией медицинских наук сессия, по­священная проблемам физиологического учения академика И. П. -Павлова. (Сам И. П. Павлов личного участия в дискуссии не при­нимал, поскольку к этому времени он уже умер.) В ходе сессии проявилось резкое противостояние между академиком Л. А. Орбе-

131

ли (глава Военно-медицинской академии, директор Физиологичес­кого института им. Павлова Академии наук СССР, директор Ин­ститута эволюционной физиологии и патологии высшей нервной де­ятельности Академии медицинских наук СССР и биостанции ВИЭМа), академиком И. С. Бериташвили, профессором П.К.Ано­хиным и академиком В. М. Бехтеревым, с одной стороны, и акаде­миком К. М. Быковым (директор Института физиологии централь­ной нервной системы АМН СССР), членом-корреспондентом АН СССР Э. А. Асратяном и А.Г.Ивановым-Смоленским, с другой. В полемике принимало участие большое количество менее именитых физиологов, а также несколько философов.

К. М. Быков, Э. А. Асратян и А. Г. Иванов-Смоленский образовали так называемую «павловскую школу». В ходе дискуссии Орбели, Анохин, Бехтерев, Бериташвили и их сторонники обвинялись в от­ступлении от павловского направления в физиологии и медицине, нарушении принципов марксистко-ленинского учения, преклонении перед западной наукой. Орбели и Анохин были сняты со всех по­стов и долго не могли работать в области физиологии. Бехтерев и Бериташвили также подверглись сильным гонениям. Разрабатыва­емые ими направления были надолго свернуты. Однако в конце 50-х годов они были реабилитированы.

Следует отметить, что в отличие от общей биологии, где класси­ческая генетика быстро вытеснила мичуринскую генетику Т. Д. Лы­сенко, в физиологии произошло лишь частичное потеснение пози­ций павловской школы. С конца 50-х годов прошло несколько дис­путов по различным проблемам психофизиологии. И хотя эти дискуссии уже не носили столь острого характера, как в 1950 году, накал страстей сохранялся. В настоящее время сосуществуют раз­личные направления в психофизиологии, но борьба между ними зна­чительно ослабла. Возможно, если когда-нибудь произойдет улуч­шение положения российской науки, эти дискуссии возобновятся.

Дискуссия часто воспринимается как борьба «честных мучени­ков» и «прогрессивных ученых» с «грязными карьеристами» и «дог­матиками». Однако, если внимательнее присмотреться к полемике, то можно заметить, что проигравшие применяли те же методы борь­бы, что и победители: обвиняли соперников в отклонении от истин­ного павловского учения и от диалектического материализма, а себя считали хранителями истинного знания. И те и другие пытались использовать поддержку «власть имущих» для убеждения оппонен­тов. Когда фортуна повернулась лицом к Анохину и Орбели, они стали проводить по отношению к конкурентам политику, мало от­личную от той, которая была применена к ним самим.

132

Большинство участников дискуссии либо руководили медицинс­кими учреждениями, либо занимались прикладными медицински­ми исследованиями. Поэтому полемика в психофизиологии нашла отражение в идеях, положенных в основу советской медицины.. Так, представители школы Павлова внедряли в медицину репаратив-ный подход, а представители школы Анохина — компенсаторный. Согласно репаративном.у подходу, при лечении больного необходи­мо обязательно восстановить работу нарушенной структуры в том же самом виде, в каком она была до болезни (либо сделать ее сход­ной со здоровой). Согласно компенсаторному подходу, лечение боль­ного возможно не только путем восстановления утраченных функ­ций или органов, но и изменения работы ранее не поврежденных частей организма, так чтобы эти изменения компенсировали недо­статочное функционирование нарушенных структур.

Хранители Истины

Согласно теории Павлова, «физиологическое изучение больших полушарий у животных должно лечь в основание точного научного анализа субъективного мира человека». Павлов полагал, что явле­ния психические не отличаются от явлений физиологических. Неор­ганика, жизнь и психика подчиняются единым законам, которые «относятся ко всякому простому камню, как и к сложнейшему хи­мическому веществу..., так и к организму». Исследователь может судить об отражении внешнего мира в психике только по наблюде­ниям за реакциями (рефлексами) организма на внешний раздра­житель. Рефлексы есть «закономерно и машинообразно протекаю­щие реакции организма». Отражение внешнего мира происходит всегда пассивно, и однозначно задается состоянием организма и набором внешних раздражителей. Для Павлова существуют чис­тые условные рефлексы, т.е. такие рефлексы, проявлению которых не мешают никакие другие реакции. В основе формирования и про­явления любого рефлекса лежат два процесса: активация и тормо­жение. Оба процесса одинаково важны для формирования поведе­ния и нарушение любого из них приводит к патологии.

Возможность элементарного мышления возникает как результат ассоциаций различных представлений или их словесных символов. Понятийное мышление возникает как результат сочетания отдель­ных дробных понятий в новое целое. Сам акт размышления есть ряд связанных между собой представлений и понятий существую­щий в данное время в сознании и не выражающийся никакими вы-

133

текающими из этих психических актов внешними действиями. При этом психический акт не может возникнуть в сознании без внешне­го чувственного возбуждения. Мысли так же детерминированы на­шим чувственным опытом, как и мышечные движения.

Особое место в работах Павлова занимает представление о вто­рой сигнальной системе. В ходе развития человеческого сознания формируется особое отношение к вербальным символам, т.е. к сло­вам. У человека слово приобретает способность воздействовать на наше сознание так же, как и чувственно воспринимаемые свойства того предмета или действия, о котором оно сигнализирует. Мир сло­весных символов становится независим от мира ощущений.

Согласно Анохину, необходим синтез представлений психологов, нейрофизиологов и физиологов Высшей Нервной Деятельности (ВНД) в одно научное направление. Согласно Анохину, «уже первые фор­мы живого вещества и примитивные живые существа были "вписа­ны" в основные законы пространственно-временных соотношений, и эти последние стали абсолютными факторами приспособления живой материи к внешнему миру, определившими ее выживание». Живая материя подчиняется законам, качественно отличным от за­конов неорганического мира. «С того момента, как на Земле воз­никла жизнь, отношение к отдельным параметрам пространствен­но-временной структуры со стороны этой качественно новой формы материи кардинально изменилось». Отражение внешних событий организмами происходит не пассивно, а активно, т.е. оно определя­ется не только самим внешним воздействием, но и "памятью" орга­низма о более ранних событиях. Память — не только результат ин­дивидуального опыта , но и "память поколений", переданная по наследству. «Способность организма к опережающему отражению стала быстро специализироваться в особом субстрате. Таким суб­стратом стала нервная система».

Анохин полагает, что «невозможно рассматривать каждый ус­ловный рефлекс в отдельности без учета других реакций протекаю­щих в организме одновременно с ним или оставивших свой след в памяти». Конкретный поведенческий акт не есть множество незави­симых рефлексов, а единый процесс. Поэтому понятие одиночного рефлекса заменяется понятием "комплекс рефлексов". Причем для развития одной и той же поведенческой реакции могут быть задей­ствованы различные механизмы. Одинаковый результат наблюде­ния не говорит об одинаковости внутренних процессов. Кроме того, «нельзя понять сути происходящих в организме процессов, если не знать на что они направлены». Организм должен постоянно конт­ролировать выполнение реакции, направленной на внешний объект,

134

т.е. он использует принцип обратной связи. Рефлекторная дуга пре­вращается в рефлекторный цикл.

Основным понятием в концепции Анохина является функциональ­ная система — совокупность всех процессов , протекающих в орга­низме и направленных на выполнение какой-либо цели. Функцио­нальная система возникает на всех уровнях организации — внутри органа, системы органов или внутри организма. Функциональная система может быть описана с разных позиций: архитектура, энер­гетика или функциональное значение, — но полное знание дает со­четание различных подходов.

Сознание качественно не сводимо к физиологическим реакциям, хотя и возникает как результат их развития. Он полагает, что «со­знание есть особая форма существования материи, возникающая на субстрате нервной системы». Сознание есть высший интегратив-ный процесс, который регулирует все физиологические функции и служит для эффективного приспособления к внешнему миру. Одна­ко, как нижележащие отделы мозга влияют на кору, так и физио­логические процессы влияют на сознание.

Древние соперники

Известно, что Анохин разрабатывал свою концепцию начиная с 30-х годов XX в. Считается, что его теория не имеет предшественни­ков. Однако концепция Павлова имеет более глубокие корни. Сам Павлов полагал, что он является последователем русского физио­лога И. М. Сеченова, создавшего в 60-х годах XIX века теорию реф­лексов головного мозга. Действительно, концепции Сеченова и Пав­лова имеют много общего.

Как и Павлов, Сеченов ставил себе задачу построить объектив­ную науку о человеческом духе. Он считал, что законы действую­щие в живой природе аналогичны законам неорганического мира, а психика человека подчиняется тем же закономерностям, что и физиологические процессы. Для понимания законов психики необ­ходимо построить позитивную науку, основанную на наблюдениях за поведением организма. Согласно Сеченову, ощущение внешних событий организмом пассивно, а все движения жестко детермини­рованы внешними событиями и состоянием организма. Живой орга­низм может быть рассмотрен как сложная машина. Сознание че­ловека может быть объяснено через машинообразную деятельность.

Альтернативой теории Сеченова была концепция русского фило­софа П. Д. Юркевича. Юркевич не был физиологом, но в работе

135

«Язык физиологов и психологов» он подробно изложил свои взгля­ды на проблемы психофизиологии. При прочтении этой работы от­четливо видится сходство между теориями Юркевича и Анохина.

Согласно Юркевичу, существуют принципиальные различия меж­ду человеком и животными, а также между химией, физиологией и психологией. Психология должна опираться на законы физиологии, но она не сводима к ним полностью. Невозможно отделить какое-либо явление от его окружения, не исказив наших представлений о нем. Наши ощущения внешнего мира зависят от нас самих, т.е. про­текают активно. Внешние тела лишь возбуждают в нас чувствен­ность, которая уже содержится в нашей душе. Душа устанавливает цели, которым следует тело, т.е. жизнедеятельность организма не­возможно рассматривать без учета того, на что она направлена. Душа есть форма тела, которой подчинены все нижележащие про­цессы. Поскольку душевные явления даны нам непосредственно, нам нет необходимости ставить предельно упрощенные физиологические эксперименты для понимания собственной психики.

В случае Анохина — Юркевича невозможно говорить о прямой передаче традиции, т.к. Анохин никогда не ссылался на Юркевича в качестве своего предшественника. Как объяснить тот факт, что главные оппоненты Сеченова в XIX веке и Павлова в XX стояли на сходных позициях?

В спорах между Сеченовым и Юркевичем, а также между пав­ловской школой и школой Анохина принимало участие большое ко­личество людей, не связанных с физиологией (еще раз напомним, что Юркевич был профессиональным философом). В XIX веке идеи Сеченова и Юркевича широко обсуждались в прессе и были осно­вой для обсуждения всей «читающей публики». Обсуждение часто принимало политический характер. Поэтому неправильно оценивать данный спор как чисто научный.

С философской точки зрения, Сеченов и Анохин считали себя материалистами, Юркевич — идеалистом, а Павлов занимал очень неопределенную позицию, близкую к идеализму.

Часто относят Сеченова к западникам, а Юркевича к славяно­филам. Но Юркевич в своих работах постоянно ссылается на за­падных философов, а работу «Язык физиологов и психологов» стро­ит как толкование трудов английского физиолога Льюиса. Сеченов и Юркевич цитировали практически одинаковый набор западных физиологов.

Юркевич, занимаясь самоидентификацией своих взглядов, при­числил себя к последователям Аристотеля. Действительно, по ряду положений теории Юркевича и, что самое интересное, Анохина, на-

136

поминают концепцию Аристотеля. А именно, для всех трех харак­терны представления о качественных различиях между неоргани­ческим миром, живой природой и психикой; использование понятий материи и формы; образ организма как иерархии форм, причем высшей формой является душа (или психика); введение целевой при­чины для описания поведения человека; принцип активного отра­жения внешнего мирам живыми организмами; признание возмож­ности описывать один и тот же объект принципиально разными на­учными методами.

Определяя концепции Юркевича и Анохина как аристотелизм, попытаемся найти подобное основание для теории Сеченова — Пав­лова. Наиболее подходящим в этом случае кажется платонизм, по­скольку как для Платона, так и для Сеченова и Павлова характер­но сведение всех законов живой и неживой природы к нескольким фундаментальным эйдосам, описание поведения организма как про­явления простых, относительно независимых друг от друга и умо­постигаемых процессов (рефлексов), протекающих в мозге, т.е. «на­верху» организма, использование предельно простых и умопостига­емых моделей в рассуждениях. Теория сознания Платона имеет параллели с теорией сознания Сеченова — Павлова. Если для Пла­тона познание начинается с созерцания прекрасного, а заканчива­ется постижением абстрактных идей, то у Сеченова и Павлова по­знание начинается с наблюдения за поведением животных и чело­века, а заканчивается выделением элементарных рефлексов. Платон отождествляет душу с неорганическими элементами (медь, серебро и золото в «Государстве»), а у Сеченова и Павлова присутствует представление о принципиальном сходстве явлений неорганическо­го и органического мира.

Основной трудностью отнесения теорий Сеченова и Павлова к платонизму является обоснование их несхожести с позицией Демок­рита. Действительно, многое напоминает атомизм. Укажем на фак­ты, противоречащие данной версии. Во-первых, в теории Павлова появляются платонизирующие представления о символьном мире «второй сигнальной системы», который существует относительно не­зависимо от мира чувств. Во-вторых, склонность к атомизму более явно прослеживается в школе Штерн, или в школе Ухтомского. И, наконец, одним из оснований теории Сеченова официально считает­ся концепция немецкого физиолога Гельмгольца (Сеченов был его учеником). Гельмгольц принадлежал к неокантианцам, чье учение было популярно у естествоиспытателей. Многие более поздние фи­зиологи сеченовского направления также относили себя к неокан­тианцам. В 20-х годах XX века Кассирер показал, что основанием неокантианства является платонизм.

137

Отождествив концепции Юркевича и Анохина с аристотелизмом, а теорию Сеченова-Павлова с платонизмом, мы решили вопрос об основаниях этих концепций и в какой-то мере объяснили постоянно возникающие дискуссии в физиологии (платонизм и аристотелизм — древние соперники). Но возникает вопрос: каким образом российс­кими физиологами была воспринята та или иная традиция?

Две твердыни

Платонизм и аристотелизм усваивались в России посредством религиозно-философского образования. Уместно вспомнить, что на территории Российской империи всегда существовало несколько кон­курирующих культурных центров. В религиозно-философской мыс­ли соперничали Московская и Киевская Духовные Академии. Пос­ледняя была наследницей Киево-Могилянской Академии. В киевс­ком богословии преобладал аристотелизм, а в московском и петербургском — платонизм.

Такое разделение обусловлено мощным влиянием западной схо­ластики на формирование украинского богословия. В XVI—VXII ве­ках на Украине и Белоруссии были построены оригинальные бого­словские концепции, которые обосновывали преимущества право­славия перед католицизмом и протестантизмом с использованием логики Аристотеля. В синодальных кругах Москвы и Санкт-Петер­бурга в XIX существовали представления о том, что православие основано на идеях Платона, а католицизм — на теории Аристоте­ля. Несмотря на неправомочность таких представлений с позиций современного религиоведения, они оказали достаточно большое вли­яние на русскую религиозную мысль XIX века.

Известно, что И. П. Павлов закончил семинарию недалеко от Москвы. И. М. Сеченов получил образование в Московском универ­ситете. Юркевич окончил Киевскую Духовную Академию, а биогра­фия Анохина начинается с его появления на Дону в качестве ко­миссара Красной Армии. Таким образом, Сеченов и Павлов полу­чили свое образование в Москве или Санкт-Петербурге, а Юркевич и Анохин на Украине или юго-западе России. (Сеченов и Анохин также должны были получить основы религиозного образования в соответствии с образовательными стандартами Империи). Поэто­му можно предположить, что парадигмальная специфика физиоло­гических концепций была связана с усвоением той или иной фило­софско-религиозной традиции.

138

Возвращение короля*

Аристотель был своеобразным королем позднего средневековья, изгнанным с «престола» философами Нового времени. В российс­кой науке XX века наблюдается возвращение этого короля под ви­дом различных научных концепций. Как и положено истинному ко­ролю, он приходит в нашу страну с Запада.

Западнорусская экономическая школа одержала убедительную морально-политическую победу на состоявшемся 4—8 апреля 1960 г. в Москве на Первом всесоюзном совещании по применению мате­матики и вычислительной техники в экономических исследованиях и планировании. "Хранители" марксистско-ленинского наследия (С Г Струмилин, К. В. Островитянов, А. И. Пашков, Л. М. Гатовский,

A. И. Кац, А. Я. Боярский, Я. А. Кронрод), десятилетиями задержи­

вавшие издания основополагающих трудов Л. В. Канторовича,

B. В. Новожилова, отказались присутствовать на совещании.

Начатая еще в 30-е годы "подковерная" борьба в рамках дис­
куссии о соотношении генетического и целевого подходов в плани­
ровании достигла апогея в 70-е годы. К этому времени представи­
тели Киевской школы в экономической науке парадигмально ор­
ганизовались под руководством основателя Центрального
экономико-математического института Н. П. Федоренко в рамках
проекта системы оптимального функционирования экономики
(СОФЭ). "Твердыней" противостояния СОФЭ был журнал "Плано­
вое хозяйство", орган Госплана СССР. Оценивая СОФЭ как "плод
запоздалых признаний и бесплодных заимствований", возникший
под влиянием западной экономической мысли, журнал отрицал воз­
можность существования единого критерия оптимизации экономи­
ки, и считал экспертные оценки работников Госплана единственно
надежной основой принятия решений.

В итоге дискуссии определилась центральная идея нового эконо­мико-математического направления — идея тесного сотрудничества ученых разных специальностей в решении задачи слияния естествен­ных и общественных наук в единую науку — науку о Человеке. Идея превалирующей ценности человеческой личности, традиционная для русской культуры, была положена в основу экономических воззре­ний Киевской школы М. И. Туган-Барановским. Исконная ориента­ция западнорусской экономической мысли (А. А. Бутовский, И. В. Вернадский, Н. И. Зибер и др.) на синтез объективной и субъек­тивной теорий ценности, на доказательство совместимости трудо-

* Раздел написан Е. А. Тюгашевым

139

затратных и полезностных оценок хозяйственных благ убедительно показывает, что не собственно математический аппарат определяет ее специфику.

Экономико-математические исследования велись представителями самых разных направлений экономической науки (например, тем же А. Я. Боярским). Поэтому едва ли правильно квалифицировать интерпарадигмальный спор как борьбу механистов и кибернети­ков, или как классиков и неоклассиков. В действительности в эпи­центре борьбы была и остается психофизиологическая проблема.

В основе классической буржуазной политической экономии ле­жит экономическая антропология А. Смита, трактующая человека как эгоиста. Неоклассическая школа экономике определяет челове­ка как гедониста. Психологизация экономического человека как клас­сиками, так и неоклассиками позволяет квалифицировать это на­правление как психологическую школу в экономической науке. Аль­тернативное направление было задано учением физиократов об экономике как физиологическом процессе. Известная экономичес­кая таблица Ф. Кенэ стала парадигмой для современных исследо­ваний в области межотраслевых балансов — концептуальном кар­касе разработок различных систем оптимального функционирова­ния и развития экономики.

Поразительное сходство доктрины СОФЭ и концепции функцио­нальных систем Анохина прекрасно осознается историками мате­матической экономии в России. Усматривая родство в парадигме Аристотеля, транслируемой посредством западнорусской культуры, мы предлагаем поискать подобные базовые концепты в истории каж­дой научной дисциплины. Стратегия рефлексивной коммуникации фрагментированного сознания человечества может содействовать поиску взаимопонимания представителей разных учений в эпоху глобальных проблем.

Литература

Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения ака­демика И. П. Павлова'. 28 июня — 4 июля 1950 г. Стенографический отчет. М., 1950.

Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и пси­хологии. М., 1963.

Шухов Н. С. , Фрейдлин М. П. Математическая экономия в России в России (1865-1995 гг.). М., 1996.
140