Международный издательский проект - davaiknam.ru o_O
Международный издательский проект - davaiknam.ru o_O
|
Похожие работы
|
Международный издательский проект - страница №2/20
3 ТИФОНИЧЕСКАЯ САМОСТЬ Как только самоощущение младенца начинает смещаться от доличностного уробороса к индивидуальному организму, мы видим возникновение и создание органической или телесно-эгои-ческой самости. Самость-тело или «эго»-тело в каком-то смысле представляет собой переход от змеиной стадии уробороса к подлинно человеческой стадии ментального «эго», и поэтому мы часто называем всю эту область (со всеми ее стадиями и подстадиями) областью «тифона»: в мифологии Тифон наполовину человек, наполовину змея. Я буду подразделять эту тифоническую фазу развития на три основные подстадии — осевое тело, праническое тело и образное тело, — постоянно помня, что эти подстадии взаимно перекрываются в нескольких областях. Осевое Тело и Праническое Тело Под «осевым телом» я, в сущности, подразумеваю физическое тело, ощущаемое отдельно от физического окружения. Младенец с самого рождения обладает физическим телом, но осевое тело он ачинает распознавать не ранее четырех-шести-месячного возраста t,a окончательно дифференцирует себя от не-себя лишь в возрасте пятнадцати-восемнадцати месяцев) [218]. «Осевые образы» — это °ощенньщ термин для первых устойчивых образов, помогающих Фференцировать воспринимающего субъекта от воспринимаемо- ли ощущаемого объекта. Осевые образы участвуют в наличных УЩениях и восприятиях. Все объекты в вашем поле осознания в
32 Глава з\
данный момент являются осевыми образами (или осевыми объек--тами): объектами «там» (точно так же, как ощущениями «тут»).! Следовательно, осевые образы распознают объекты (как что-то* отличающееся от самости), но только наличные объекты. Осевые: образы преобладают на третьей, четвертой и пятой стадиях cencoJ моторного интеллекта. «На пятой стадии, — пишет Гарднер, -—. ребенок уже приобрел эффективное, гибкое общение с миром объ-^ ектов. Но он пока ограничен миром наличных объектов; когда ве~ щи исчезают из поля зрения (или если он посмотрит в сторону), у: него возникают трудности с включением их в сферу своего мыщ-. ления» [149]. Его мир остается преимущественно (хотя и не полной стью) осевым — ограниченным и простым, непосредственным и| все еще смутным присутствием. Во всяком случае, под влиянием, систем осевых образов младенец конструирует одновременно и| какую-то внешнюю реальность, и внутренней самости [218]. Поскольку начинает возникать определенная органическая сан мость, появляются и ее базисные эмоции. Этот компонент, проти-| вопоставляемый более грубым рефлексам-инстинктам ypo6opocaj мы, вслед за индуистами и буддистами, называем праническим! уровнем или праническим телом. На данной стадии эмоции еще примитивны и стихийны. Такие авторы как Вернер [393] и Ариета [7] указывали, что познавательные построения такого раннего эта-1 па (то есть, осевые образы) по самой своей природе настолько схе матичны и стихийны, что не способны ни вызывать, ни поддержи вать какие-либо из более высоких или сложных эмоций. Присутст вующие на данной стадии базисные эмоции, скорее, являются тем что Ариети в своем скрупулезном обзоре литературы называе1 элементарными эмоциями или «протоэмоциями», такими как, на пример, ярость, страх, напряженность, аппетит, удовлетворени или простое удовольствие [7]. I Как мы видели, характерным временным компонентом осевог^ уровня является непосредственное присутствие; поэтому неудивИ-j тельно, что Ариети также называет подобные эмоции «быстрым^ или «короткозамкнутыми».17 Они оказываются единственным^ Т    которые могут всплыть и продержаться в осевом образе за период краткого и непосредственного присутствия; никакие другие не удерживаются и потому не возникают. Для проявления более сложных и устойчивых эмоций должны развиться новые познавательные конструкции, более разработанные, чем осевой образ. Иными словами, эмоции, характерные для этой ранней стадии, являются очень быстрыми и вспышкообразными — такими их видят и представители общего психоанализа ■— и потому имеют тенденцию к немедленной и концентрированной разрядке, которую ничто не успевает предотвратить [120], [243].
Мы могли бы, попутно, заметить, что согласно психоанализу, особенно последователям Мелани Клейн, наиболее значимыми осевыми образами являются образы груди — «матери, рассматриваемой как частичный объект». Этот образ груди обычно выделяется из «проективного отождествления», в котором мать, самость и грудь поначалу не дифференцируются и выступают как одно целое. Этой стадии соответствует страх «утраты груди». Считается, что это приводит к расщеплению образа груди на «хорошую грудь» и «плохую грудь», первая из которых обещает жизнь (Эрос), а вторая угрожает смертью (Танатос) [325], [46]. Осевой образ и скоротечность временной формы этого уровня (для удобства я объединяю осевой и пранический уровни в один) тесно связаны с двумя его обширными мотивационными аспектами — с принципом удовольствия-неудовольствия и с побуждением к непосредственному выживанию. Возьмем сначала побуждение к выживанию: коль скоро самоощущение младенца начало сосредоточиваться на его индивидуальном организме, он воспринимает смутную и пока еще не выраженную угрозу гибели более остро, чем в состоянии уробороса. На уровне осевого тела младенец в большей степени осознает свою отдельную самость и потому тоньше настроен на угрозу ее уничтожения. Таким образом, простое и «срочное» выживание, а точнее, продление от момента к моменту ощущения самого себя в качестве отдельного, на этом Уровне становится первостепенным. Второй компонент общей мотивационной атмосферы данного Уровня — принцип удовольствия-неудовольствия. Я употребляю
ати, Фрейд делал далеко не всегда; речь идет о поиске телесного овольствия и удовлетворения наряду с избеганием напряжения,
34 Глава '-■■   неудовольствия и дискомфорта. Ибо на рассматриваемой стадии --.. осевои-пранической или физико-эмоциональной — «мотивация, как тенденция искать удовольствия и избегать неудовольствие, становится фундаментальной психологической силой» [7]. Нейма ; согласился бы с такой оценкой и, кроме того, указал бы на причин, того, почему этот принцип выступает не так явно на уробориче-ской и плеромной стадиях, но по-настоящему расцветает на осевоу телесном уровне: «Когда «эго» начинает выделяться из своей тождественности с уроборосом, и эмбриональная связь с маткой прекращается, у «эго» пробуждается новое отношение к миру. Мировоззрение индивида меняется с каждой стадией его развития, и смена архетипов и символов, богов и мифов является выражением: но также и инструментом такого изменения [здесь он говорит, как мы увидим ниже, о «символах трансформации»]. Отстраниться от уробороса — значит родиться и спуститься ... в мир реальности, полный опасностей и неудобств. Рождающееся «эго» начинает осознавать качества удовольствия-боли и, исходя из них, испытывать свои собственные удовольствие и боль. В итоге мир становится амбивалентным» [279]. Значит, если «океаническое блаженство» царит в плероматическом и уроборическом состояниях, то в телесном правит принцип удовольствия. Второе, как мы увидим, является трансформацией первого.
Согласно психоанализу, телесное удовольствие поначалу является «полиморфически извращенным», то есть младенец способен извлекать приятные ощущения из всех видов деятельности, участков и органов тела. Принцип удовольствия в этом смысле является телесным принципом, ибо, выражаясь точнее, все тело на этой стадии «наполняется еще не дифференцированной тотальной сексуальностью, содержащей все более поздние «частные инстинкты» в одном» [130]. Кроме того, «движение к осуществлению удовольствия происходит спонтанно и решительно, как уклонение от чего-то неприятного или приближение к чему-то приятному» [7]. Таким образом, быстрый или «вспышкообразный» поиск и такое же избегание отмечают два тесно взаимосвязанных и почти нераздельных мотивационных тона на осевом/праническом уровне: выживание и удовольствие. Д-р Ариети дает прекрасно уравновешенное и проницательное заключение о главных аспектах данного уровня самоошУ' щения:
Тифоническая самость 35   {(Возможно ли на этом сенсорно-моторном... или уровне экзо-иептуального принципа удовольствия [то есть на общем уров-осевого/пранического тела] испытывать ощущение или осознание самого себя, которое бы включало в себя и интегрировало изученные нами функции? Если под «самостью» мы подразумеваем э/сивого субъекта, тогда, конечно, можно утверждать, что на этой стадии самость является организмом, оперирующим на протоэмоциональном экзоцептуальиом уровне [«экзоцепт» здесь приблизительно соответствует тому, что мы назвали «осевым образом»]. Если же под самостью мы подразумеваем индивида, каким он сам себя знает, тогда следует говорить, что это состояние сознания рудиментарно. Вероятно, оно состоит из совокупности простых взаимоотношений между физическими состояниями, между отдельными моментами восприятия, протоэмоциями и окзоцептами отношений, которые сперва захватывают некоторые части тела, в частности рот [оральная стадия]. Тем не менее, с развитием моделей двигательного поведения по отношению к внешним объектам, вероятно, даже у находящихся на до-человеческой стадии животных развивается некий вид примитивной двигательной самотождественности, наряду с осознанием тотальности собственного тела [7].
Наконец, как это предполагалось выше в квадратных скобках, общая тифоническая стадия (или стадии) — осевая, праническая и образная — в некоторых отношениях подобна всему оральному (особенно орально-садистическому) периоду, описанному в психоанализе. Однако сама тифоническая область простирается назад к «алиментарному» уроборосу и вперед — до анального и фаллического аспектов последующих стадий развития.
Образное тело Возникновение у младенца способности к активному созданию образов отмечает решающий момент в его развитии. Наиболее важно то, что образы позволяют ему постепенно строить протяженный мир объектов и расширенную форму времени; и то и другое значительно способствует установлению «объектного постоянства» [294]. С помощью конкретного образа, сначала неточного, размытого и недвойственного, но затем все более и более определенного, младенец начинает великое конструирование нового типа окружающей среды и нового самоощущения. Это конструирование, согласно Пиаже, ведет к окончательному завершению сенсо-моторных сфер и одновременно начинает проникать далеко за их пределы. Если первым значимым осевым образом считается образ груди, то первым значимым конкретным образом будет «материнское» (Салливэн) [359], ибо «первым объектом для любого индивида является его собственная мать» [46]. Как пишет Салливэн: «Это очень смутный образ [материнское], который постепенно начинает выделяться в качестве чего-то, не являющегося частью самого индивида» [46]. Кроме того, как своего рода продолжение и преобразование разделения между хорошей и плохой грудью, «то материнское, что способствует чувству благополучия или эйфории, К
Можно также отметить, что всю эту стадию развития (простирающуюся назад до осевого/пранического уровня, а вперед — до анального и даже фаллического), интенсивно изучали Юнг и его последователи как «сферу материнского символизма» [279], а фрейдисты — как стадии «доэдиповой матери» [57]. Оба эти исследования были стимулированы сделанным Бахофеном монументальным открытием культа Великой Матери (как бы лежащего в основе всех патриархальных религий) [17]. Но «злая, пожирающая мать, и добрая мать, дарящая свою любовь, являются двумя сторонами одной великой... Богини-Матери, образ которой доминирует на этой стадии психического развития». [279]. По мере того как младенец создает и организует сложный комплекс образов и впечатлений материнского и других важных объектов окружения, он одновременно приступает к конструированию нерефлексивных образов себя, обычно называемых на этой стадии «телесными образами». Это просто «образные картинки» физического или осевого тела, и чем они «ближе» к физическому или осевому телу, тем более точными они считаются [339]. «Благодаря совпадению во времени внешних тактильных с внутренними сенсорными данными, собственное [осевое] тело становится чем-то отдельным от всего остального мира, что дает возможность отличать себя самого от не-себя. Сумма умственных пред-тавлений [осевого] тела и его органов, так называемое образное ло [или телесный образ], составляет [на этой стадии] идею «Я» потому фундаментально важна для будущего формирования «эго» [120]. Согласно Салливэну, начальные образы самого себя, как тако- > это просто «хороший я», «плохой я» и «не я», что, как мы мо- Дооавить, обычно коррелирует с Хорошей Матерью, Плохой 38 Глав  Матерью и Пожирающей Матерью вместе со всем «узлом впечатлений,», отражающих ход борьбы бытия против недействительно-сти, остро ощущаемой на этом уровне телесной самости [359]. В связи с фундаментальной недифференцированностью организма на этом этапе, можно также отметить, что данную стадию обычно считают бисексуальной с характерным взаимоперекрытием органов чувств [120], [279], [138].
Теперь давайте вернемся к самому образу, так как для нас важнее всего то, что на рассматриваемом уровне развития многие объекты, не находящиеся в непосредственной близости, могут представляться с помощью образов. То есть, младенец начинает воображать или рисовать в уме существование отсутствующих в данный момент объектов (это отличает настоящий образ от осевого: последний может представлять только присутствующие объекты, а настоящий — и те, которые не присутствуют). Следовательно, имеющаяся у младенца матрица опыта до какой-то степени распространяется во времени посредством символов и представлений [7]. Ребенок начинает вступать в мир протяженной, но пока что случайной серии моментов. Он движется в длящемся настоящем, через которое проплывают неорганизованные образы прошлых событий и случайные образы будущих возможностей [359]. На этом этапе образы, судя по всему, действуют в форме, названной Салливэном «паратактической»,18 когда «недифференцированная целостность опыта разбивается на части, логически еще никак не связанные. Они «просто случаются» вместе или порознь, в зависимости от обстоятельств. Процесс аналогичен грамматическому условию «паратаксиса», обозначающего расстановку предложений одно за другим без всяких соединительных союзов «и», «или» и т. п. для показа логических связей между ними. Ребенок безоговорочно, без рефлексии принимает то, что он испытывает, как естественное. Здесь нет постепенного процесса символической деятельности, и не бывает никаких выводов. Опыт переживается как моментальные, не связанные друг с другом организмические (телесно-самостные) состояния» [46]. П самость 39      П атаксическая фОрма приблизительно эквивалентна тому, Фрейд определил как до-логический «первичный процесс», отьку «в случаях паратаксического (познания) имеет место ия вытекаюшая из организации по типу первичного процес-Г71 " (231. Этот вид организации фон Домарус обозначил как петикатную» или «частичную тождественность»: объекты вос-поинимаются как тождественные, если они имеют заметные выделяющие общие признаки или части, и таким образом классы объектов смешиваются с отдельными членами класса; а каждый из членов класса -— со всеми остальными [7], [23]. Так, к примеру первичный процесс не способен проводить четкие различия между пещерой, ящиком, маткой и чашей, потому что все эти объекты имеют общее качество «пустотности» и общую часть «вход, входное отверстие». Все они относятся к классу «пустых объектов со входом», и таким образом каждый объект видится тождественным любому другому, и один объект может быть целым классом, а целый класс, в свою очередь, может быть заключенным полностью в одном-единственном объекте. Как бы то ни было, «в самой чистой своей форме объекты принадлежат первичному процессу» [7], и именно этот факт ответственен за феномены «замещения» (один объект «становится» другим) и «конденсации» (целый класс объектов полностью растворяется в одном члене класса) [135].
Позже я объясню различие между инфантильным первичным процессом и более высокими формами фантазии (которые мы будем называть образным видением). Низшая фантазия ■— первичный процесс — может служить бесконечным источником неприятностей, тогда как процесс высшей фантазии — это бесконечный источник творческих способностей. Первичный процесс, по существу, является разновидностью магического познания, смеши-ающего предмет с предикатом и целое с частью (то есть оно не-пособно отличать члена класса от самого класса) [23]. Равным Р зом, первичный процесс имеет тенденцию путать субъект и Т'ио нем, наверное, лучше думать как о каком-то «загряз-» субъективной психики материальным миром. Поскольку ннои стадии субъект и объект только начинают дифферен-«с ться> то ее познавательный стиль также имеет тенденцию к У нности» или недифференцированное™. Пиаже объясняет JTo так:
40 В течение ранних стадий мир и самость суть одно и то же; odftc не отличается от другого [плероматические уробориче-ские стадии]. Но даже когда эти две категории становятся различимыми, вначале их очень тесная близость сохраняется: мир все еще сознателен и наполнен намерениями, самость все еще, так сказать, материальна. На каждом этапе процесса разделения оба они эволюционируют в смысле все большего расхождения, но у ребенка они никогда не разделяются полностью... (сейчас мы не говорим о взрослом). На каждой стадии в концепции природы остается то, что молено было бы назвать «приверженностями», фрагменталш внутреннего опыта, ко-торые все еще тяготеют ко внешнему миру [297]. Это фундаментальное и магическое смешение внутреннего внешнего, психики и материального окружения, является одно! из характеристик довербального первичного процесса (на что обращает внимание и Ариети [7]). Получается так, будто эта наиболее примитивная из познавательных форм, развивающаяся по мере выделения психики из материальной целостности плеромы] сопричастна одновременно и ментальному субъекту и материала ному объекту: не принадлежа исключительно ни тому, ни другому] она отражает первую рудиментарную вспышку познания: происхен дящего в тот момент, когда они впервые начинают дифференциро] ваться. Настоящий, образ может возникать лишь на третьей стадш-сенсорно-моторного развития, а до этого времени у младенца при-j сутствуют уроборические формы, осевые образы, моторные схемв и так далее. «Только к седьмому месяцу ребенок начинает nepe>KHj вать. Например, если он способен искать погремушку, спрятанную под подушкой, вероятно, в его уме может храниться образ norpej мушки» [7]. Но, начиная с этого периода, образы начинают p тельно входить в сферу осознавания, и к шестой стадии сенсомо| торного развития (к концу второго года жизни) ребенок м| весьма точно воображать отсутствующие объекты и, значит, фор] мировать правильную «картинку» постоянства объектов, то «знание о том, что мир состоит из вещественных, неизменно суше| ствующих объектов, которые могут подвергаться манипуляциям разного рода преобразованиям, сохраняя при этом свою тождест| венность» [149]. И добивается он этого, по существу, благодаря способности «изображать» отсутствующие объекты, каким бы слЗ|
  ъг-pv остальных отношениях не был на этой стадии процесс
бЫМ ВО ВОСЛ wv воображения. Присутствие образа также значительно расширяет эмоцио-льную и мотивационную жизнь младенца, поскольку теперь он жет реагировать не только на текущие события, присутствую-людей и наличные объекты, но и просто на образы таких сущностей, которые сами могут и не присутствовать [118], [120]. Ведь образ пробуждает те же эмоции и чувства, что и действительный объект или человек. Более того, ребенок впервые может испытывать длительные эмоции, ибо образ способен поддерживать и продлевать определенные чувства. Например, у Ариети ясно показано, что младенец может испытывать тревогу, являющуюся всего лишь воображаемым и, значит, искусственно поддерживаемым страхом. Точно так же он может чего-то желать, поскольку желание — это просто воображаемое удовольствие [7]. Теперь уже не только наличный страх, но и страх воображаемый, не только наличное телесное удовольствие, но и желаемое удовольствие. Следовательно, образ порождает исполнение желаний, равно как и уменьшение тревоги, причем и то и другое — это расширенные и преобразованные формы более простого принципа удовольствия-неудовольствия, действовавшего на предыдущем уровне [7]. Поэтому исполнение желаний и избегание тревоги становятся важными мотивациями этого уровня, простирающимися за пределы настоящего или осевого момента вплоть до будущих возможностей. Однако, поскольку пока еще нет каких-либо мощных и эффективных торможений, данные эмоции будут по-прежнему стремиться к немедленной разрядке [120]. Из-за такой «непослушной» безотлагательности рассматриваемый этап часто называют стадией «преобладания импульсивности» [243]. -Ьсли все сложилось так, как должно быть, младенец выходит своей первоначальной материальной и плероматической укоре- ности, пробуждаясь к новому, отделенному от него миру, в ко- ром он уже не является главным действующим лицом. Первич- ныи рай плеромы потерян навсегда. 42 Глава 3 
Природа тифона: резюме Мне бы хотелось завершить этот раздел, обратив внимание читателя на общее мнение западной и восточной психологии относительно того, что на самых низких уровнях развития задействованы биологические функции и процессы. Иными словами, для этих уровней характерны соматические процессы, инстинкты, простые ощущения и восприятие, а также эмоционально-сексуальные импульсы. Мы уже познакомились с западными точками зрения: в системе Пиаже это сенсомоторные области; Ариети говорит о них, как об инстинктивных, экзоцептуадьных и прото-эмоциональных; Левинджер называет их до-социальными, импульсивными и симбиотическими; это области «Ид» («Оно») У Фрейда и уроборическая область — у Неймана; у Маслоу это две низшие потребности: физиологическая потребность и потребность в безопасности. Восточная психология вполне согласуется с такой оценкой. В индуистской веданте это области шшамайя-коша и пранамаия-коша, или, в точном переводе, уровни голода и эмоциональной сексуальности [94]. Буддисты называют их пятью низшими виджнянами, или областью пяти чувств [107]. В Йогической психологии чакр это три низшие чакры: муладхара, корневой материальный и плероматический уровень; сеадхистхана, эмоционально-сексуальный уровень; и манипура, агрессивно-силовой УР0' вень [329]\ в психологической системе буддизма хинаяны это
самость 43     изшие скандхи: физическое тело, восприятие-чувство и эмо- \1071 В Каббале, мистической школе иудаизма, это
пияиму
U лхут (физический план) и Иесод (витально-эмоциональный 1 (3381- И все вместе это просто указывает на одну из главных й Фрейда: «эго — это прежде всего и по преимуществу телесное эго» [140]. Мы видели, что телесное эго — тифон или тело-самость — имеет тенденцию развиваться следующим образом: считается общепринятым, что сначала младенец не может отличать себя от не-себя субъект от объекта, тело от окружения, иными словами, самость на этом этапе является в буквальном смысле одним целым с физическим миром. «На протяжении ранних стадий, — читаем мы у Пиаже, — мир и самость суть одно —- самость все еще, так сказать, материальна». Такую начальную стадию материальной не-отделенности, — «протоплазмическую», согласно Пиаже, — мы выше называли плеромной и уроборической (если мне позволено объединить эти две стадии в резюме). «Плеромная» — старый гностический- термин, означающий материальную вселенную ■— materia prima и virgo mater.19 «Уроборос» — мифический образ змея, пожирающего собственный хвост, — означает «полностью самоограниченное» (аутизм) и «неспособное распознавать другого» (нарциссизм). Именно из этого состояния изначального слияния (или, скорее, из того, что мы в свое время назовем термином «фоновое бессознательное») возникает отдельная самость, причем, согласно Фрейду, прежде всего и преимущественно именно как тело. То есть ум, сам по себе еще неоперившийся и неразвитый, почти не дифференцирован от тела, и подход самости к миру практически полностью существляется через телесные категории и схемы (кусать, сосать, жевать, ударять, толкать, тянуть, удовольствие, ощущение, чувст-°- оральный, анальный, фаллический и прочее). Значит, самость развитого ума, оперирующего лишь с образами, и не дифферен-рованного от тела — это телесная или, по словам Неймана, ру-нтарная самость «все еще идентичная с функционированием тела как целого и с единством его органов» [279]. „ ЛаДенец кусает одеяло, и это не вызывает боли; он кусает шлец и испытывает боль. Он узнает, что есть разница между ■ 1 -щ— irgo Mater (лат.) — вечно девственная мать.
44 Глава 3  телом и тем, что не есть тело, и постепенно учится переносить фокус 'осознания от плеромы к телу. Таким образом, из примитивного материального единства возникает первое реальное самоощущение: тело-«эго» (в этом резюме я говорю об осевом, праническом и образном телах как об одном). Младенец отождествляет себя с новопоявившимся телом, с его ощущениями и эмоциями и постепенно учится отличать их от материального космоса.
Отметим, что, отделяя себя от материального окружения, тело-«эго» действительно выходит за пределы примитивного состояния слияния и нераздельности с миром, превосходит материальное окружение и таким образом может осуществлять физические операции над ним. К концу сенсомоторного периода (примерно к двум годам) ребенок уже дифференцировал самость и не-самость до такой степени, что у него имеется достаточно устойчивый образ «постоянства объектов», что позволяет ему мышечно координировать физические операции над объектами в своем окружении, чего он не мог легко делать, пока не отделил себя от них. Давайте запомним эту триаду: благодаря дифференциации самости от объекта, она превосходит последний и потому может оперировать с ним, используя в качестве инструментов присущие своему уровню структуры, — на данной стадии это сенсорно-моторное тело. Таким образом, на стадии (стадиях) тела-эго самость больше не ограничена плероматическим окружением, но остается ограниченной биологическим телом или отождествленной с ним. Как те-ло-«эго», она находится под властью инстинктивных понуждений, импульсивности, принципа удовольствия, непроизвольных толчков и разрядок —• всех первичных процессов и побуждений, подобных «Ид» («Оно»), так хорошо описанных Фрейдом и другими авторами. Вот почему мы называем телесное «эго» еще и «тифоническои самостью» — Тифон в мифологии наполовину человек, наполовину змей (уроборос). Если использовать физиологические термины, то на этой стадии над самостью господствуют рептильный комплекс и лимбическая система. Каким бы примитивным и низким ни выглядел тифон, он превосходит прежние плеромньш и уроборический уровни и является единством более высокого порядка, ибо «тело вообше ратует за целостность и единство, и его тотальная реакция
самость 45  тавляет собой подлинную и творческую целостность» [279]. В итоге стадию тифона, стадию симбиоза тела и «эго» следует рассматривать как «обобщенное телесное чувство, в котором единство тела является первым выражением индивидуальности» [2 79].
ш << предыдущая страница следующая страница >> |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
о есть, подобно «короткому замыканию» в электрической цепи, ставляющими собой чрезвычайно мощную, но кратковременную вспышку. Прим. ред.
я как «Хорошая Мать». Когда же оно каким-либо образом окоит индивида, еще один «комплекс впечатлений» становится Плохой Матерью» [46]. Иными словами, младенец таким образом тупает в решающие, но довольно длительные отношения с Вели-й Матерью, которые на телесном плане разыгрываются как экзистенциальная (жизнь или смерть) драма между индивидуальным организмом и его материнским окружением [25]. Этот спор настолько значим, что, согласно Эрику Эриксону, он оказывается связанным не более и не менее как с конфликтом между фундаментальными доверием и недоверием [108].
аратаксический (греч.) — расположенный рядом. Здесь имеются в виду те паратаксичсские формы, которые возникают на первой стадии дифФе" рснциации начальной плероматической целостности. Паратаксис здесь -~" стадия, предшествующая синтаксису. —Прим. ред.