Рассказ будет про моего прадедушку, Карпенко Данилу Ульяновича, в честь которого меня назвали. А рассказал мне мой папа

ОРДЕН ВМЕСТО РАССТРЕЛА

Рассказ будет про моего прадедушку, Карпенко Данилу Ульяновича, в честь которого меня назвали. А рассказал мне мой папа.

Прадедушка был участником Великой Отечественной войны.

Впервые моего папу привезли к нему родители, когда ему было лет шесть. Он увидел его ордена и медали. Их было около десятка. Два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды, орден Отечественной войны и самый интересный - орден Александра Невского. Папа тогда наивно сказал: «Дедушка, когда ты умрешь, я возьму эти ордена себе». Все тогда засмеялись. Но, с тех пор, прошло много лет, дедушки уже нет в живых, а ордена хранятся у нас, за тысячу километров от его могилы.
Так вот, орден Александра Невского - награда, которая не давала моему папе покоя. Ведь орден давался офицерскому составу за успешные войсковые операции в составе фронта. Что мог совершить героического дед в составе фронта? Командовал он пехотным батальоном. Был тем самым «батяней комбатом». Так что же он мог совершить во фронтовой операции? Ведь в прорыв тогда шли целые армии.
Кстати, о войне дедушка рассказывал очень мало.

И вот недавно удалось разгадать эту загадку. Воевал он в составе пехотного батальона 48-й армии 2-го Белорусского фронта. Наблюдая за боевыми действиями, дед обратил внимание, что, когда готовится наступательная операция нашей стороной или немецкой, обязательно повышается бдительность и секретность. Это не ускользает от внимания разведки. Она что-нибудь да пронюхивает. А вот когда стороны отдыхают, пополняют свою живую силу, подвозят боеприпасы, ремонтируют технику, когда на фронте наступает затишье, тогда и бдительность с обеих сторон притупляется. «А что если в это время неожиданно и ударить по немцу?» - подумал дед. Но если об этом доложить по команде начальству, начнутся согласования, та же подготовка. Пропадет внезапность.

Во время очередного затишья, никому ничего не доложив, он дал команду: в час ночи поднять свой батальон по боевой тревоге. Тем более батальон и так был в боевой готовности. Началась атака. Шли молча в полной тишине. Немец, не ожидая удара, бросился бежать. Захватив первую траншею противника, комбат Карпенко по рации попросил командира полка поддержать его огнем полковой артиллерии при штурме второго рубежа обороны. Разобравшись, в чем дело, командир полка дал залп по траншеям немцев. У них началась паника. Пошел в атаку полк, потом дивизия, армия и так, в образовавшийся прорыв, развивая наступление - почти весь фронт. Наши войска вклинились в оборону противника почти на 20 километров, захватив, при этом большие трофеи и пленных. И только потом был дан приказ окопаться. Батальон гвардии майора Карпенко в этом бою не потерял ни одного бойца. Позже в документах архива Министерства обороны, в городе Подольске, папа нашел документы, подтверждающие этот бой. Он сам туда ездил.
Потом органами контрразведки началось расследование. В суматохе боя никто толком не мог понять, как началось наступление. Мыслимо: Без подготовки, без приказа противник отброшен аж… на 20 километров! Виновник этого был установлен быстро. По окончании расследования дедушка был вызван в штаб фронта к командующему Рокоссовскому. «За смелость и находчивость, - сказал Рокоссовский, - награждаю орденом Александра Невского!» И добавил: «Если бы ты проиграл, я тебя лично расстрелял бы!»
Вот так воевал мой прадедушка, Данил Ульянович Карпенко. После этого он участвовал в штурме Кенигсберга, во взятии Варшавы.
Воевал с 1941 года. За всю войну имел четыре ранения и контузию. Умер в 1988 году, был похоронен на Украине. Папа до сих пор жалеет: как мало его расспрашивал о войне, ведь сколько той настоящей, жестокой правды о ней он унес с собой, а мы так и не узнали…!

Данил Карпенко